Речь против норманнов

Рубрики: Обкрадывая классиков, Пьесы, Юмор; автор: .

По мотивам сериала «Робин из Шервуда» и «Лекции о вреде табака» А. П. Чехова.

Робин Локсли (в меру поседевший, в потрёпанном капюшоне и с луком за спиной). Милостивые государыни и некоторым образом милостивые государи. (Потирает нос.) Батюшка мой лесной пожелал, чтобы я с благотворительной целью произнёс здесь речь. Что ж? Речь так речь — мне решительно всё равно. Я, конечно, не оратор, не ритор, и чужд учёных степеней, но тем не менее всё-таки я вот уже тридцать лет не переставая, можно даже сказать, для вреда собственному здоровью и прочее, работаю над вопросами благоденствия народного, размышляю и даже пишу иногда, можете себе представить, учёные статьи, то есть не то чтобы учёные и не так чтобы пишу, а так, извините за выражение, зову отца Тука, чтоб он за мной записал, что мне в голову придёт. Мда.

Между прочим, на сих днях мною была написана громадная статья под заглавием: «О сравнительной урожайности посевов в деревнях и на лесных полянах в свете удобства сокрытия урожая от властей». Моим удальцам понравилось, особенно про корнеплоды, которые не надо прятать — они и так закопаны, я же послушал и разорвал. Ведь всё равно, как ни пиши, а налоги платить придётся.

Предметом сегодняшней моей речи я избрал, так сказать, вред, который приносит человечеству засилье норманнов, их образ жизни и сопутствующие ему излишества. Я сам не чужд человеческим слабостям, не прочь поспать помягче, поесть повкуснее, да и от крыши над головой не отказался бы, но папа велел их обличать, и, стало быть, нечего тут разговаривать. О норманнах так о норманнах — мне решительно всё равно, вам же, милостивые государи, предлагаю выслушать мою речь с должною серьёзностью, иначе как бы чего не вышло. Кого же пугает пламенная патриотическая речь, кому не нравится, тот может не слушать и выйти. (Потирает нос.)

Особенно прошу внимания присутствующих здесь господ историков, кои могут почерпнуть из моей речи много полезных сведений. Если сравнить уровень жизни среднего сакса в одна тысяча пятидесятом году с уровнем жизни его же в году одна тысяча сто восьмидесятом… Э…

Когда я говорю речи, то имею обыкновение тереть нос, но вы не обращайте внимания; это от волнения. Я очень нервный человек, вообще говоря, а нос потираю с пятнадцатого июля тысяча сто девяносто пятого года, с того самого дня, когда папа впервые показал мне вещий сон. Он мне постоянно показывает такие сны, а иногда говорит со мной голосами. Впрочем (поглядев на солнце), ввиду недостатка времени, не станем отклоняться от предмета нашей речи.

Надо вам заметить, что батюшка мой уже не первый век содержит в Шервуде пансион, то есть не то чтобы пансион, но так, нечто вроде. Между нами говоря, батя любит поскорбеть об угнетённых и обездоленных, которые ждут помощи, но у него самого кое-что припрятано; насчёт денег не знаю, зато в памятной стреле серебра будет фунта два, не меньше, у меня же ни пенни за душой, ни гроша — ну, да что толковать!

В Шервудском пансионе я состою заведующим хозяйственной частью. Я набираю людей, выслеживаю проезжих, привечаю обиженных, слежу за невзгодами крестьян, добываю оленину, планирую налёты на шерифские обозы и меню за ужином… Третьего дня я должен был отбить у ноттингемского шерифа повозку с деньгами, чтобы раздать крестьянам. Ну-с, одним словом, у шерифа оказалось слишком много солдат. Крестьяне обиделись. Что прикажете с ними делать? Прихожу к папе, спрашиваю, как быть. А он мне: «Целься снова!». И про лист, гонимый ветром. Про меня, то есть. Он, когда бывает в духе и прорицает, зовёт меня так: лист, гонимый ветром. А какой я лист? А он всегда в духе и напускает туман.

Но, однако (смотрит на солнце), мы заболтались и несколько уклонились от темы. Будем продолжать. Хотя, конечно, вы охотнее прослушали бы теперь романс, или какую-нибудь этакую балладу. (Запевает.) «Мы не моргнём в пылу сраженья глазом…» Не помню уж откуда это…

Между прочим, я забыл сказать вам, что в пансионе моего батюшки, кроме заведования хозяйством, на мне лежит ещё обучение новобранцев и организация танцев по народным праздникам. За танцы папа требует брать отдельную плату продуктами, хотя танцы провожу тоже я. Самые большие танцы у нас в мае. И папу я повстречал как раз накануне мая. Вот потому-то, вероятно, и жизнь моя такая неудачная, что суждено вечно маяться… Ну, да что толковать! Желающие поступить в Шервудский пансион могут застать папиного секретаря, то есть, меня, во всякое время. Всех готов принять в нашу лесную вольницу. Кто желает?

Пауза.

Никто не желает?

Пауза.

Досадно. Вот она, маета! Ничто мне не удаётся, постарел, поглупел… Вот говорю я речь, на вид я весел, а самому так и хочется крикнуть во всё горло или полететь куда-нибудь за тридевять земель. И пожаловаться некому, даже плакать хочется… Вы скажете: весёлые ребята… Что ребята? Я говорю им, а они только смеются… У меня шесть соратников… Нет, виноват, кажется, пять… (Живо.) Шесть! Пять мужчин и одна, с позволения сказать, леди. Милостивые государи! (Оглядывается.) Я несчастлив, я обратился в дурака, я ничтожество, но, в сущности, вы видите перед собой человека, счастливейшего в друзьях. В сущности, это так должно быть, и я не смею говорить иначе. Если б вы только знали! Я прожил в Шервуде тридцать три года, и, могу сказать, это были лучшие годы моей жизни, не то чтобы лучшие, а так вообще. Протекли они, одним словом, как один счастливый миг, собственно говоря, чёрт бы их побрал совсем. (Оглядывается.) Впрочем, папа, кажется, ещё не пришёл, его здесь нет, и можно говорить всё что угодно… Мне от него не по себе… ужасно не по себе, когда он на меня смотрит. Когда не смотрит — тоже.

Да, так вот я и говорю: друзья мои не покидают меня, вероятно, потому, что ничего, кроме Шервуда, в Англии не видели. А если бы и видели, то с нашей репутацией у властей ни в один город не войдёшь. Так мы и живём, никого не видя. К себе тоже никого не пригласишь по причине отсутствия крыши над головой… но… могу вам сообщить по секрету… (Подаётся вперёд.) В хорошую погоду мы приглашаем проезжих отобедать с нами королевской олениной. Господ рыцарей прошу брать с собой деньги на оплату ужина. А вот вина у нас почти не бывает. Жаль.

Надо вам заметить, пьянею я от одного кубка, и от этого становится хорошо на душе и в то же время так грустно, что и высказать не могу; вспоминаются почему-то молодые годы, и хочется почему-то бежать, ах, если бы вы знали, как хочется! (С увлечением.) Бежать, бросить всё и бежать без оглядки… куда? Всё равно куда… лишь бы бежать от этой дрянной, пошлой, дешёвенькой жизни, превратившей меня в старого, жалкого дурака, старого жалкого идиота, бежать от этого глупого, напыщенного, самовлюблённого болтуна, оленерогого папеньки, который мучил меня тридцать лет и три года, бежать от его пойла, от его тумана, от мешков из-под розданных денег, от всех этих пустяков и пошлостей… и остановиться где-нибудь далеко-далеко в поле и стоять под деревом, столбом, огородным пугалом, под широким небом, и глядеть всю ночь, как над тобой стоит тихий, ясный месяц, и забыть, забыть…

О, как бы я хотел ничего не помнить!.. Как бы я хотел сорвать с себя этот подлый, старый капюшон, в котором я тридцать лет назад встретил папаню и услышал его речи об угнетённых в смердящей тьме… (срывает с себя капюшон) в котором постоянно граблю проезжих и заговариваю зубы крестьянам… Вот тебе! (Топчет капюшон.) Вот тебе! Стар я, беден, жалок, как эта разорванная рубашка… (Распахивает поседевшую грудь.) Не нужно мне ничего! Я выше и чище этого. Я был когда-то молод, умён, мечтал, считал себя человеком… Теперь мне не нужно ничего! Ничего бы кроме покоя… кроме покоя! (Поглядев в сторону, быстро надевает капюшон.)

Однако из-за кустов тянет туманом… Это папа. Вон и рога его торчат… (Смотрит на солнце.) Уже прошло время… Если спросит он, то, пожалуйста, прошу вас, скажите ему, что речь звучала вдохновенно… что лист гонимый, то есть я, держался с достоинством. (Смотрит в сторону, откашливается.) Он смотрит сюда… (Возвысив голос.) Исходя из того положения, что норманнское завоевание ничего хорошего саксам не принесло, брать с них пример ни в каком случае не следует, и я позволю себе, некоторым образом, надеяться, что эта моя речь «против норманнов» принесёт свою пользу. Я всё сказал. (Кланяется и величественно уходит.)

39 комментариев на «Речь против норманнов»
  1. Андрей12

    :-D :-D :-D
    Через пару месяцев Я Вас приглашу В Чернобыльщину
    Шервудщина хороша. но далековата…
    Пока наметки тут

    my-works ТЧК org/text_78224 ТЧК html

    А переезжать будем Сюда GURILKA ТЧК RU

    Ответить комментатору
  2. Виталий54

    Спасибо, Княгиня!
    Благодаря Вашей пьесе-монологу в одном действии я немножко развлёкся, а заодно и пьесу А.П. Чехова впервые почитал. О вреде курения. Иван Иванович Нюхин тоже о табаке занятно вещал.
    Вот что в Вашей пародии на речь Нюхина мне особенно понравилось, так это, в первую очередь, то, что текст легко читается. Вся статья чётко разбита на отдельные абзацы, паузы выделены — отдохнуть можно и дальше собраться с силами и перейти к чтению. И даже в дальнейшем проследить, куда же улетит «лист, гонимый ветром». Впрочем, он держался всё отведенное ему время с большим достоинством 8)
    А в одноактной пьесе у Антон Палыча чёрт ногу сломит. Ни привета тебе, ни отве… абзаца. Или это недосмотр администрации сайта _chehov.niv.ru? Надо бы мне первоисточник поискать.

    Ответить комментатору
    • Княгиня1993

      Если это и недосмотр, то лично Чехова. В книге так оно и было без разрывов. А я решила повысить читабельность и поделила на фрагменты приличной длины.

      Ответить комментатору
      • Виталий54

        Вот и правильно! =)
        Я тоже люблю «бить» тексты на небольшие фпагменты. Тогда чтение превращается в удовольствие.
        А Антон Палыч Чехов, наверное, специально так запустил свою одноактную.
        Дабы показать уровень интеллекта «нюхиных» и им подобных 8)

        Ответить комментатору
        • Княгиня1993

          @Виталий: возвращаясь к вопросу о длине абзацев у Чехова. Когда я посмотрела отдохнувшим глазом на напечатанный текст, стало ясно, откуда берётся эта простыня: это же пьеса, а в пьесах текст одного героя идёт подряд, без разбивки на абзацы. Даже если это монолог неопределённой длины. В этом смысле я, конечно, отступила от правил оформления драматического текста, но читабельность здесь была важнее.

          Ответить комментатору
  3. Катя3

    Времена разные, а люди в эти времена всегда одинаковы. Ничто нас не изменит.

    Ответить комментатору
  4. Горд3

    Классный слог и читается легко. Мне понравилось краткое описание людей и сам разговорный язык

    Ответить комментатору
    • Княгиня1993

      А Чехова всё-таки прочесть бы стоило…

      Ответить комментатору
  5. Лара12

    Дааа, далека я и от норманнов и от Чехова. Честно говоря ничего не поняла что к чему )) Правильно ли я поняла, что это перевод?

    Ответить комментатору
    • Княгиня1993

      Какой же это перевод? Это переделка Чехова с Нюхина на Робин Гуда.

      Ответить комментатору
      • Лара12

        Ндаа )) Стоило бы и мне Чехова почитать. =)

        Ответить комментатору
        • Княгиня1993

          Безусловно, стоит. А «О вреде табака», на мой взгляд, одна из лучших его вещей.

          Ответить комментатору
  6. Елена Метелева36

    Читала рассказы Чехова, но очень давно. С Вашей подачи обязательно перечитаю)) Робин Гуд предстал с неожиданной стороны, к старости какие только мысли человеку в голову не приходят :-D

    Ответить комментатору
  7. Максим34

    Эммм, я, конечно, догадываюсь, что тут есть как-то тайный смысл, который ещё Антоша Чехонте задумал, но поскольку с недавнего времени я свято уверен, что гуманитарий — не человек (когда-то думал поступить на филолога, не поступил и Слава Богу), искать его не буду, а просто скажу, что жителем Готэма как-то более повезло с покровителями. Там хоть Бетмен и Робин, а тут даже у шерифа повозку отбить не могут. Это из-за недостатка научно-технического прогресса, а всё из-за алкоголя.

    Ответить комментатору
    • Княгиня1993

      На гуманитариев напраслину возвели. К сожалению, долгое время под гуманитариев косили все, у кого не хватало мозгов или усердия учиться — но гуманитарии из них тоже выходили хреновые-прехреновые. Отсюда и заблуждение насчёт ума гуманитариев в целом.

      Ответить комментатору
      • Максим34

        Ну вот не было бы Антоши Чехонте, или пьяного Есенина, или картёжника Некрасова — на моём качестве жизни это отразилось бы вряд ли. А вот если бы не было Бьёрна Страуструпа, или Линуса Торвальдса, или хотя бы Уильяма Генри Гейтс III — вот тут да, не представляю как бы выглядело современное информационное общество. Может и остались бы в индустриальном.

        Ответить комментатору
        • Княгиня1993

          Влияние инженеров человеческих душ труднее поддаётся обсчёту. Как знать, может, Страуструп стал таким потому, что читал Андерсена. Или наоборот — терпеть не мог, и это наложило отпечаток на его наклонности. :-D В целом же не стоит всё сводить к тому, что можно пощупать — если на то пошло, ценность информации когда-то тоже не для всех была очевидна.

          Ответить комментатору
          • Княгиня1993

            А, впрочем, не то. Не то важно, в информационном обществе мы живём или в индустриальном — важнее, едим ли мы друг друга или считаем это недопустимым — в широком смысле, разумеется. Плоды труда гуманитариев могут быть так же целебны или убийственны, как и научные изобретения, только целительность или убийственность проявляются не сразу, а через поколение.

            Впрочем, если говорить о науке, там фундаментальные открытия тоже дают о себе знать не сразу — в жизни обычных людей эффект таких открытий заметен через поколение или два. Поэтому общество, которое отвергает такие исследования как «умозрительные», не приносящие быстрого дохода, начинает расплачиваться лет чрез 10-20, когда все крохи по сусекам выскоблены и пищи для прикладных изысканий нет. С гуманитарной частью то же самое, только взвесить труднее.

            Ответить комментатору
            • Максим34

              Да да. Россия — поэты/писатели — 5 место по недоступности жилья. США — юристы/экономисты — мировая валюта, 5 место по доступности жилья, производство выше, чем во всей Европе. Такие дела.

              Ответить комментатору
              • Княгиня1993

                Маским, а ведь это ваше утверждение — вполне гуманитарно :-D (ибо журналистика, как ни крути, относится к гуманитарной сфере).

                Во-первых, экономика и юриспруденция — не естественные науки, а социальные (кое-кто даже зовёт их гуманитарными, но это не точно). А во-вторых, прежде чем такое говорить, надо

                • предъявить статистику: сколько юристов и поэтов в России и сколько в США — а также в других странах, потому что по двум точкам график не строят;
                • статистику доступного жилья;
                • обе статистики должна быть по годам или хотя бы по десятилетиям как минимум за последние 100 лет;
                • в статистике поэтов и юристов должно учитываться средневзвешенное влияние тех и других, ибо есть поэты, которых даже родственники не слушают, и есть юристы с дипломом, но без клиентов;
                • и, наконец, вперёд всего этого должно идти детальное описание методики, по которой обсчитывались эти таблицы.

                Так работают труженики науки, причём не только точных и естественных, но и гуманитарных. Кто так не делает, тому ни в какой науке места нет.

                Ответить комментатору
            • Fyrrion18

              Соглашусь с вами, без гуманитариев, люди бы банально не развивались духовно. Зачем что-то творить если проще все употреблять и готово? Другой вопрос, что для хорошего развития гуманитариев сейчас не созданы условия. Ну, дык, это всегда было…

              Ответить комментатору
Есть что сказать? Не молчим!

Используйте теги: <a href=""> <abbr> <acronym> <b> <blockquote> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q> <s> <strike> <strong> <pre> <ul> <ol> <li> .

Комментарии короче 200 символов публикуются без активной ссылки. Пробелы не учитываются.

Ссылки с комментариев dofollow. Ознакомьтесь, пожалуйста, с правилами dofollow-комментирования. Кто не читает, тот сам себе враг.