Подарок шерифа

Весенний экспромт. По мотивам сериала «Робин из Шервуда» («Робин Гуд», 1984—1986 гг.)

Шериф Ноттингемский был в ужасе. Это же надо — напороться на йорской ярмарке на свою бывшую (слава Богу, несостоявшуюся) невесту! И всё бы ничего, и можно было бы сделать вид, что он её не знал и не видел, но эта дурёха вместо того, чтоб тихо спрятаться за спину мужа (и где только нашла такого задохлика?), истошно завизжала, закрывая лицо рукавами. А ейный муж вместо того, чтоб быстро утащить истеричку в толпу, сказав: «Говорил я тебе — нельзя на дорогие наряды смотреть…», забросил за спину лютню, гордо развернул щуплые плечи и потянул из-за пояса этот огрызок, по наивности принятый им за меч, всерьёз вознамерившись отбивать посягательства шерифа на свою супругу и загородив собой проезд. Теперь скандала было не миновать.

Да если бы он (шериф) знал, что встретит их здесь, он бы отложил свою поездку в Йорк на две недели! Нет, на месяц! А ярмарку вообще обошёл бы за милю! И не потому, что боялся этого юнца с грудью колесом перееханной — нет, вовсе нет! Но мысль, что невеста потребует обратно присвоенное приданное или хотя бы заикнётся, что оно ей не досталось… Никто сразу не поверит, но шепотки пойдут и добегут до её папеньки, барона де Браси, и тогда беды с ним не оберёшься: он ведь сплавил дочку в жёны шерифу, чтобы пресечь её шуры-муры с менестрелем, для того и деньжищи огромные отвалил, а дочка-то возьми да и сбеги к тому менестрелю насовсем — да не из папенькиного дома, а из-под венца.

Шерифу едва удалось оправдаться перед несостоявшимся тестем, и то лишь потому, что в побеге дочери был замешан не кто-то, а сам Робин Гуд — возмутитель спокойствия, известный на весь Ноттингемшир и даже, поговаривают, намного дальше. К счастью, свидетелей участия в этом деле Робин Гуда оказалось достаточно, а то, что шериф вовремя подменил сундуки, знали только он сам, Гизборн и ещё несколько доверенных слуг. Так что разбойники уволокли в лес невесту и сколько-то пудов отборных камней, деньги — все, целиком и полностью — остались шерифу, а непосвящённые, включая барона, были уверены, что всё досталось разбойникам. Если бы каждый набег Робин Гуда приносил такую пользу, шериф не только бы терпел его в своём графстве, но ещё и приплачивал бы из своего кармана, чтоб не сманили соседи.

Милдред Э.Дэйл, в девичестве де Браси, была в таком же ужасе, как и её несостоявшийся жених. Если бы она только знала, как взаимны их чувства… Но юная жена менестреля была твёрдо уверена, что бывший жених прямо сейчас предъявит свои права на неё и разлучит с любимым (хотя и вечно неимущим) Аланом. Ну кому могло прийти в голову, что ноттингемский шериф окажется на ярмарке в Йорке? Что ему делать здесь, за столько миль от своего графства?

Заработков у менестреля было кот наплакал, концы не сводились с концами, но он по-прежнему верил, что его таланты когда-нибудь будут оценены и принесут ему славу. Поэтому Алан упорно ходил везде, где могли понадобиться менестрели, и пел и декламировал при каждом удобном (да и неудобном тоже) случае, ожидая той самой заветной перемены в судьбе. Порой ему даже удавалось заработать, хотя платили не столько за его безголосые песни, сколько из сочувствия к молоденькой жене, которая всюду следовала за мужем, всячески пытаясь его поддержать.

Ярмарка в Йорке была возможностью заработать. Но кто же знал… кто же ждал… ой, что сейчас будет?.. Милдред продолжала верещать, сколько хватало дыхания, думая о том, что где-то в Шервуде живёт благородный разбойник Робин Гуд, который не боится шерифа, и выглядывала из-под рукава в попытках поймать взгляд сэра Гая, по старой памяти надеясь если не на помощь, так хоть на сочувствие.

Пока шериф, цепенея, искал выход из положения, а Милдред визжала, ожидая сама не зная чего, сэр Гай Гизборн торопливо обшаривал глазами толпу, ожидая увидеть в ней Робин Гуда или кого-то из шервудских головорезов. Что, кстати, им делать здесь, в Йорке? Не ближний свет, но кто знает, что взбредёт в голову этим разбойникам? Однако знакомых лиц в толпе не находилось, и Гизборн вернулся взглядом к визжащей женщине и её спутнику. Значит, менестрель не задержался в разбойничьей шайке и увёл оттуда жену. За это Гизборн мог бы его похвалить. Но не за вдрызг заношенное платье бывшей леди!

Сэр Гай посмотрел на шерифа — тот не давал команд. Да, он же не хотел жениться! От мысли о предстоящей свадьбе напивался до потери пульса и безумно был рад, когда невеста сбежала. И её отец, поискав для приличия пару месяцев сбежавшую дочь, выбросил это дело из головы — на носу был грандиозный турнир в столице, который барон никак не хотел пропустить. При таком отце неудивительно, что она сбежала с первым встречным. Гизборн вспомнил, как перед несостоявшейся свадьбой ему пришлось выслушать грустные сетования о человеке, который по-настоящему её любит. Когда же её надо было жалеть, тогда или сейчас?

Может быть, надо вернуть похищенную девушку в отчий дом? Но её место теперь при муже. Хотя законность их брака надо ещё доказать (кто их там венчал, неужели разбойник Тук?), но шериф будет последним, кто станет её оспаривать, и этот менестрель, не знающий, с какого конца браться за меч, волнуется зря. Сэр Гай усмехнулся и отвел глаза.

Из всех участников действия один только Алан твёрдо знал, что ему делать. Он гордо смотрел в глаза шерифу, не замечая, что загородил единственное свободное для проезда место, и готовился принять бой и сразить злодея своим верным мечом. Если бы он стоял чуть правее… или левее… короче, не посреди проезда, шериф мог бы проехать мимо с видом, будто и визг и недо-меч не имеют к нему отношения. Впору было развернуться и дать стрекача, но путь к отступлению загораживали собственные солдаты — короче, ни вперёд, ни назад.

На испуганный визг оглядывались прохожие, толпа зевак росла, того и гляди, набежит городская стража. А он-то думал, что хуже слёз, хныканья и «нет аппетита» ничего не может быть! А это поношенное платье? Перед шерифом встало страшное виденье: бывшая невеста кидается ему на шею с требованием взять назад и кормить, поить и одевать до самой смерти. Нет!..

Внезапно Милдред умолкла (не иначе, выдохлась), убрала от лица руки, исключая последнюю возможность остаться неузнанной, и уставилась растопыренными глазами прямо на шерифа. Сердце его упало в желудок. Сейчас кинется. На шею. И повиснет. И будет не снять. И все смотрят на них. Зеваки. Торговцы. Торговки. Торговка. Лоточница. С лотком. С лотком? «Вот оно, моё цветущее спасение!»

Сэр Гай поднял бровь и спешился вслед за сюзереном, жестом подзывая к себе солдат. А шериф, решительно отпихнув с дороги простолюдинов, сунул руку в лоток торговки, прошипел через плечо: «Гизборн, заплатите!..» — и повернулся к молодой парочке. Алан напыжился, готовясь к схватке, но в руках шерифа не было меча; он аккуратно, но твёрдо отодвинул Алана в сторону, приблизился к Милдред и протянул ей букетик весенних цветов, изъятый с лотка торговки.

— Миссис… эээ… Простите, запамятовал, как вас?.. — и шериф покосился на менестреля.

— Э.Дэйл, — жалобно шепнула Милдред.

— Дорогая миссис Э.Дэйл, мне очень жаль, что я не мог присутствовать на вашей свадьбе. Хочу поздравить вас и вашего супруга и пожелать вам счастья, — и шериф старательно вложил букетик в руку своей бывшей невесты, аккуратно загнув её пальчики, чтоб она случайно не выронила цветы. — Желаю вам долгих лет совместной жизни и… э… э… В общем, совет вам да любовь, и всё что положено… и очень рад за вас обоих, — шериф торопливо развернулся: — Гизборн, едем дальше. Мы и так задержались.

Гизборн ещё несколько мгновений медлил у лотка. Шериф, конечно, не подумает возместить ему расходы на срочный подарок. Но если не заплатить или заплатить мало, торговка может взыскать недостачу с леди Милдред, то есть, с миссис Менестрель, а это, судя по платью бедняжки, ничего хорошего ей не сулит. Лучше бы шериф подарил ей отрез на платье! Короткий взгляд на Милдред перевесил опасения за судьбу собственного кошелька, и на лоток торговки упало несколько монет. Сэр Гай ещё раз повёл вокруг взглядом — нет, всё-таки шервудских разбойников поблизости не было. И не надо! Он вскочил на коня, и, не дожидаясь, пока солдаты подпихнут шерифа в седло, громко рявкнул:

— Разойдись! С дороги!

Толпа расступилась; шериф направил коня в открывшийся проход, стараясь не оглянуться на бывшую невесту. Уф, пронесло: ни слова ни о приданном, ни о «кормить-поить»! И подальше, подальше от неё, пока не опомнилась! За три мили! Нет, за пять! Он её не видел!

Алан переложил меч в левую руку, а правой прижал к себе Милдред. Он был счастлив: его устрашился сам шериф Ноттингемский!

Видеоиллюстрация по теме