Шервудский грамотей (ч.1)

Навеяно сериалом «Робин из Шервуда» («Робин Гуд», 1984—1986 гг.)

Тук наотрез отказывался учить Мача новым буквам: последствия неосторожного приобщения парнишки к грамоте украшали все деревья по кромке поляны, где был разбит разбойничий лагерь. Жизнь казалась Мачу беспросветной: Тук отнекивался, Маленький Джон похмыкивал, Робин ухмылялся, Уилл Скарлет злился. Только Назир, как всегда, молчал и думал о своём, да Марион стреляла грозными взглядами в тех, кого подозревала в намерении обидеть Мача.

С месяц или два назад Тук (от нечего делать) показал Мачу первую букву его имени. Мач (которому тоже было нечего делать, ибо его названный брат, он же глава благородных разбойников, он же Робин Гуд, обдумывал какой-то долгосрочный проект и на несколько дней отменил обычный караул на дороге) ухватился за новую забаву и начал играться с этой буквой, рисуя её на земле прямо, боком и вверх ногами, стирая и меняя местами входящие в неё палочки и крючочки и подрисовывая новые.

Но палочек и крючочков хватало ненамного, к тому же Тук сказал, что при этом буква перестаёт быть той самой буквой, а превращается во что-то другое, или вообще не в букву. Так что если Мач хочет что-то написать, пусть лучше выучит её как следует, чтобы везде узнавать и ни с чем не путать. И Мач выучил, и в отсутствие других дел, старательно морща лоб, выводил на земле эту букву раз за разом, стараясь, чтобы она была красивая, ровная и одинаковая.

Понятно, что одной буквы надолго не хватит, а стратегический план Робина всё ещё не был готов. И Тук показал Мачу остальные буквы его имени — каждую по отдельности и все вместе в том порядке, в каком они становятся Мачем, а не чем-нибудь ещё.

Было здорово думать, что каждый, увидев эти крючочки, сразу поймёт, что это он, Мач. Если, конечно, увидевший умеет читать хотя бы как Мач. И Мач с душой и с усердием раз за разом выводил набор букв, стараясь, чтобы они были… ну, понятно: ровные и красивые.

Увы, новообретённую радость омрачали две вещи. Во-первых, писать было негде: в лесу не так много ровной земли, свободной от травы и корней, а по той, что была утоптана на поляне, всё время кто-нибудь ходил, и уже звучали голоса, что, может, хватит ползать поперёк прохода на четвереньках. Мач сумел разыскать более-менее ровную дощечку и водил по ней углем, добытым из костра, но то там, то тут уголёк попадал на сучок или заусенец, и соскальзывал, искривляя буквы. К тому же от такой возни с углем Мач стал чумазее обычного и заслужил намёки на досрочное купание. Тогда Мач стал резать буквы ножом, но резные получались ещё кривее писаных.

Во-вторых, новое умение Мача оценить было некому: из всей робингудовской шайки читать умели только Тук и Марион. Тук и так всё видел, а Марион один раз одобрительно погладила Мача по голове и тут же вонзила иглу в рваную робинову рубашку, после чего смотреть на уроки Мача ей стало некогда. Робин рассеянно сказал: «Ага, ага, хорошо» и ушёл в свои дальние планы, Малютка Джон хмыкнул и сказал: «Любопытно», Назир повёл глазом и коротко кивнул головой. А Скарлет…

Уилл Скарлет пустил на дрова ту единственную подходящую дощечку, которую Мач нашёл для себя и на которой так старательно резал имя — столько раз, сколько оно уместилось. Когда Мач хватился пропажи, обед уже доваривался и зола от дощечки растворилась в кострище; в ответ на возмущение парнишки Скарлет заявил, что доска лежала на видном месте, ни подо что больше её не приспособишь, а что там было написано, он не знает, потому что неграмотный, и что это всё фигня и не об чем переживать.

Обиженный Мач в тот же вечер выгреб из остывшего костра золу и насыпал её Скарлету в колчан; он бы насыпал в ботинки, но не знал точно, когда тот их снимет. Уилл почему-то не угадал виновника и придрался к Малютке Джону, а тот вяло рыкнул в ответ, что шёл бы он со своими глупостями куда подальше, на чём дело и закончилось.

А потом наконец-то состоялся грандиозный план, над которым все эти дни мыслил главарь. Шервудцы ликовали: после их налёта ноттингемский шериф будет рвать и метать месяц, если не два, а украденного хватит соседним деревням на полгода, если не раздать всё сразу и не глядя. Кроме денег, шервудцы угнали менее удобную кладь, в том числе какие-то меха и пару бочонков вина.

Конечно, лучше всего грабить деньгами: их удобнее таскать и прятать, они не бьются, не портятся и не требуют ухода. Но проезжего с деньгами ещё надо найти, да и шерифский обоз не каждый день удаётся подстеречь, поэтому изъято было всё, и вино в том числе. Меха предстояло продать, деньги разменять на мелкие, а вино — употребить по назначению. Последнее решили не откладывать и начали в тот же вечер.

— Мачу много не наливай! — после налёта шервудский вожак вернулся из своих размышлений и всё замечал, включая названного братца. — Мач, закуси-ка побольше. И мне вон тот кусок передай.

— А почему другим можно, а мне нельзя? — отозвался Мач. Он своё дело делал не хуже других: на стороже сидел, птицей свистел, лошадей хватал. Почему меньше?

Скарлет в стороне не остался:

— Тебе пить нельзя — под стол сползёшь, — и опрокинул в себя полную кружку.

Мач отвернулся. Может, он и дурачок, но видит же, что здесь нет стола. Почему нельзя просто ответить, а не выдумывать глупости?

— Немножко можно, — Робин сунул ему кружку и ломоть мяса. — Смотри, Назир совсем не пьёт, и не жалуется.

Назир молча пожал плечами. Эль его вполне устраивал, и свежая оленина — тоже.

Много-немного, а Мач захмелел, и уснул раньше прочих. И проснулся — тоже раньше. Засыпаться больше не засыпалось, светать едва светало, тянуло холодком, и Мач раздул угли кострища и сел к нему поближе.

Сначала он просто сидел и ни о чём не думал; потом, ковыряя угли палочкой, вспомнил, что последние два дня ни одной буквы не рисовал: сначала из-за Скарлета, потом из-за налёта на шерифа. Мач повёл палочкой по земле, и тут же остановился: всё равно встанут — затопчут. Потом подумал, что когда найдёт новую доску, будет класть её так, чтобы Скарлет сразу понял: трогать нельзя. А потом посмотрел перед собой и понял, что вон то дерево — тоже деревянное, и уж его-то Скарлет точно не унесёт.

На большом стволе резать оказалось удобнее, чем на дощечке: его не надо было ни во что упирать и придерживать. Сперва Мач выбрал молодое дерево с гладкой корой, но на нём поместилась только одна буква «М», а следующая уже загибалась за край и была не видна. К тому же молодую кору стало жалко резать, и Мач решил писать только на толстых деревьях. Ну, или на средних. И пошёл от дерева к дереву, старательно вырисовывая одну букву за другой. С каждым разом буквы удавались всё лучше и лучше; Мач отходил от дерева, любовался надписью, довольно улыбаясь, водил по ней пальцем и переходил дальше. Он даже забыл про завтрак, так здорово у него получалось.

Мач обошёл уже больше трёх четвертей поляны, когда внезапно прилетевший подзатыльник больно врезал его лбом в очередной ствол.

— Ты что, подлец, творишь, а?.. — грозный рёв Скарлета не дал времени на поиск неведомых врагов. — Всю поляну переметил, как королевский лесник!

Солнце уже близилось к зениту, но Скарлет был первым проснувшимся после вчерашнего праздника: остальные начали просыпаться от его рыка. Впрочем, Назир, кажется, не спал, а лежал на спине, закинув руки за голову; он приподнялся, одним глазом взглянул на Скарлета и снова закрыл глаза.

— Кто тебя этому научил?.. — Скарлет тряхнул Мача за шиворот.

— Т… Тук, — от неожиданности Мач ляпнул правду и сразу почувствовал себя предателем. Но он же не делал ничего плохого, и Тук вовсе не плохому его учил!

— Тук?.. — ворот освободился, и Мач тут же этим воспользовался, чтобы улизнуть на другой край поляны. Скарлет навис над Туком: — Ты?.. Толстый лентяй, что тебе взбрело в голову!..

— Я бы спросил: «Что за шум, а драки нету», — лениво отозвался Маленький Джон, — да боюсь сглазить. В чём дело хоть?

— Он все деревья разукрасил метками, чтоб каждый знал, что мы здесь! А? — Скарлет схватил за плечо не желавшего просыпаться Тука и развернул к ближайшей зарубке: — Твоих рук дело?..

Тук открыл глаза, посмотрел перед собой и твёрдо ответил:

— Нет, — и начал заваливаться обратно, но Скарлет не отставал:

— А чьих? Кто мальчишку подучил?

— Какого, какого ещё мальчиш… — Тук упорно не хотел просыпаться. — Подучил? Кто, я? Чему? — он сел и начал тереть глаза.

Проснувшийся вожак встал на ноги и огляделся: и вправду, деревья вокруг поляны сверкали метками. Одинаковыми. Ну, почти.

— Марион, тут что-то написано?

Марион широко раскрыла глаза и засмеялась в ладонь:

— Да. Там написано «Мач». «Мач», «Мач», «Мач», и так по кругу.

— «Мач»? — Тук встал, невзначай отдавив ногу ругнувшемуся Скарлету, и уставился на заплывавший смолой порез. Джон и Назир поднялись вслед за ним.

— Оп-па, а!.. — Джон потрогал свежий надрез, потёр липкие пальцы о ствол и оглянулся на соседний: — Они что, все такие?

— Мач! — сурово отозвался вожак, — поди сюда! Что это такое?

— Ничего… А что такого? Что он на меня кричит? — Мач смутно чувствовал, что названный брат согласен со Скарлетом, вот только почему?

— Ты деревья надписал, словно они твои, — заметил Тук.

Мач растерянно потряс головой, потом моргнул:

— Н-нет. А чьи?

— Вообще-то лес принадлежит королю, — задумчиво растянул Робин.

— А он обидится? Что я, ну это… — Мач ткнул пальцем в одно дерево, потом в другое. — А ты говорил, что деревья принадлежат всем…

Шервудцы новым взглядом посмотрели на деревья, потом на Мача. Повисло нехорошее молчание, и Мачу вдруг очень захотелось срочно в чём-нибудь признаться. Хотя бы в том, как подсыпал золу Скарлету.

Молчание прорвалось разом. Скарлет прохрипел: «Собственник проклятый!», Джон перекрыл его возгласом: «Без короля обходились!», Марион чирикнула: «Да подождите…», Робин насел на Тука: «Ты понимаешь, что сказал!» Тук попытался оправдаться, и гвалт пятерых голосов на целую минуту накрыл поляну, распугав на три мили в округе самых смелых птиц.

Так же внезапно галдёж умолк, и в наступившей тишине повис отчаянный вопль Тука:

— Может, стесать их?

Шервудцы перевели дыхание, Скарлет и Джон отозвались разом: «Ты, что ли, будешь каждое тесать?!» и «Да что изменится, всё равно они меченые!», и Робин уже раскрыл рот для продолжения, но Марион выскочила на середину, подняв руки в стороны:

— Хватит!.. Что за глупости! Хватит!!.. Тихо!!.. Ничего же не случилось! — и повернулась к Мачу. Снова стало тихо, и снова шесть пар глаз уставились на Мача.

— Да не хотел я ничего такого, — он уже был готов расплакаться, но Марион обняла его рукой за плечо и повернулась к остальным:

— Он ничего не сделал! И хватит выдумывать. Вы ещё лес поделите, где чьи деревья!

— Чур, малину мне, — ухмыльнулся Маленький Джон, но тут же прикусил язык под возмущённым взглядом Марион.

— А я думал, в Шервуде Робин главный, — выдохнул Мач.

Робин Гуд неловко прокашлялся и оглядел всех по очереди; Марион свирепо взглянула в ответ и плотнее прижала к себе Мача, Мач уткнулся ей в плечо, Тук растерянно развёл руками, Джон так же растерянно пожал плечами, Скарлет скорчил рожу и повернулся вокруг себя.

— Назир, что скажешь?

Доселе молчавший Назир поднял взгляд на ближайшую надпись и сказал, что это не важно: кто не знает место лагеря, тот надписей не увидит, а кто увидит, и без них догадается, что здесь лагерь. Робин обвёл «весёлых ребят» взглядом:

— Все поняли? И хватит. Мач, больше не подписывай деревья. Не надо.

Перейти к продолжению