Очевидное-невероятное

Дорогая передача!
Во субботу, чуть не плача,
Вся Канатчикова дача
К телевизору рвалась.
Вместо чтоб поесть, помыться,
Уколоться и забыться —
Вся безумная больница
У экрана собралась.

Говорил, ломая руки,
Краснобай и баламут
Про бессилие науки
Перед тайною Бермуд.
Все мозги разбил на части,
Все извилины заплел,
И канатчиковы власти
Колют нам второй укол.

Уважаемый редактор!
Может, лучше — про реактор,
Про любимый лунный трактор?
Ведь нельзя же, год подряд
То тарелками пугают,
Дескать, подлые, летают,
То у вас собаки лают,
То руины говорят.

Мы кое в чем поднаторели, —
Мы тарелки бьем весь год,
Мы на них уже собаку съели,
Если повар нам не врет.
А медикаментов груды —
Мы в унитаз, кто не дурак.
Вот это жизнь! И вдруг — Бермуды.
Вот те раз, нельзя же так!

Мы не сделали скандала, —
Нам вождя недоставало.
Настоящих буйных мало,
Вот и нету вожаков.
Но на происки и бредни
Сети есть у нас и бредни,
И не испортят нам обедни
Злые происки врагов!

Это их худые черти
Бермутят воду во пруду,
Это все придумал Черчилль
В восемнадцатом году.
Мы про взрывы, про пожары
Сочиняли ноту ТАСС,
Тут примчались санитары
И зафиксировали нас.

Тех, кто был особо боек,
Прикрутили к спинкам коек;
Бился в пене параноик,
Как ведьмак на шабаше:
«Развяжите полотенцы,
Иноверы, изуверцы,
Нам бермуторно на сердце
И бермутно на душе!»

Сорок душ посменно воют,
Раскалились добела.
Вот как сильно беспокоят
Треугольные дела!
Все почти с ума свихнулись,
Даже кто безумен был,
И тогда главврач Маргулис
Телевизор запретил.

Вон он, змей, в окне маячит,
За спиною штепсель прячет.
Подал знак кому-то, — значит,
Фельдшер вырвет провода.
И нам осталось уколоться
И упасть на дно колодца,
И там пропасть на дне колодца,
Как в Бермудах, навсегда.

Ну, а завтра спросят дети,
Навещая нас с утра:
«Папы, что сказали эти
кандидаты в доктора?»
Мы ответим нашим чадам
Правду, — им не все равно:
Удивительное — рядом,
Но оно запрещено!

А вон дантист-надомник Рудик,
У него приемник «Грюндиг»,
Он его ночами крутит,
Ловит, контра, ФРГ.
Он там был купцом по шмуткам
И подвинулся рассудком,
А к нам попал в волненьи жутком,
С растревоженным желудком
И с номерочком на ноге.

Он прибежал, взволнован крайне,
И сообщеньем нас потряс,
Будто наш научный лайнер
В треугольнике погряз.
Сгинул, топливо истратив,
Весь распался на куски,
Но двух безумных наших братьев
Подобрали рыбаки.

Те, кто выжил в катаклизме,
Пребывают в пессимизме.
Их вчера в стеклянной призме
К нам в больницу привезли.
И один из них, механик,
Рассказал, сбежав от нянек,
Что Бермудский многогранник —
Незакрытый пуп Земли.

«Что там было, как ты спасся?» —
Каждый лез и приставал.
Но механик только трясся
И чинарики стрелял.
Он то плакал, то смеялся,
То щетинился, как еж.
Он над нами издевался.
Ну, сумасшедший, что возьмешь!

Взвился бывший алкоголик,
Матерщинник и крамольник:
«Надо выпить треугольник!
На троих его, даешь!»
Разошелся, так и сыплет:
«Треугольник будет выпит,
Будь он — параллелепипед,
Будь он круг, едрена вошь!»

Больно бьют по нашим душам
«Голоса» за тыщи миль.
Мы зря Америку не глушим,
Ой, зря не давим Израиль:
Всей своей враждебной сутью
Подрывают и вредят —
Кормят, поят нас бермутью
Про таинственный квадрат!
Лектора из передачи
(Те, кто так или иначе
Говорят про неудачи
И нервируют народ)!
Нас берите, обречённых, —
Треугольник вас, учёных,
Превратит в умалишённых,
Ну, а нас — наоборот.

Пусть безумная идея, —
Не решайте сгоряча!
Отвечайте нам скорее
Через доку-главврача.
С уваженьем. Дата, подпись…
Отвечайте нам, а то,
Если вы не отзоветесь,
Мы напишем в «Спортлото».