Рыцарский турнир в текстурах

Посвящается сериалу «Робин из Шервуда» и игре «Mount&Blade», а также авторам, которые в своих книгах пишут бои на основе компьютерных игр.

Аббат Хьюго сумрачно озирал трибуны с неподвижными зрителями. Над ареной висел гул, как если бы все трибуны голосили разом, но живым оставался лишь кусочек заднего ряда, где восседали сведённые несчастной судьбою вместе шервудские разбойники и ноттингемские власти. Остальные зрители были нарисованы, и даже не анимированы. А число живых зрителей прибывало по мере того, как они выбывали из турнира.

К пятому, предпоследнему, раунду на трибуне не хватало Робин Гуда, Уилла Скарлета и сэра Гая. Если в первом раунде с турнира вылетел один Малютка Джон (вылетел в буквальном смысле — из седла и в отключку), то во втором и третьем задний ряд быстро заполнился незадачливыми участниками, и их гвалт добавился к монотонному гулу трибун. Все дружно соглашались, что очень неудобно — не знать, с каким оружием тебя выпустят в следующий раз, и что оружие впихивают не спросив, умеют ли они владеть именно им, и совсем уж нечестно оказаться с одним луком против мечников и всадников на ровной арене, где нет ни кустика, чтобы укрыться. А ещё неприятнее оказаться в разных командах и драться друг против друга! Похоже, турниром наслаждался один только Гизборн, которому было всё равно кого валять — бота, сюзерена или разбойника.

Но постепенно недовольство проигравших вытеснялось интересом к продолжавшемуся сражению, и даже Джон перестал сердиться на эти дурацкие рыцарские выдумки насчёт копья и стремян и болел за сражавшегося внизу Робина.

Аббат дотянул до четвёртого раунда, ибо в трёх первых участников было много, и он старательно держался за чужими спинами. А в четвёртом он оказался один на один… и даже не успел разглядеть — с кем. Теперь он тоже сидел на трибуне и нарочито негромко, но внятно, выражал возмущение тем, что служителя Божия заставляют участвовать в этих нечестивых, безбожных и недушеполезных игрищах, прерываясь, тем не менее, на особо выразительные моменты «игрища», происходившего внизу.

Шериф сидел рядом с братом и потирал бока: рёбра хоть и не болели, но начинали ныть от одной мысли о том, как могли бы болеть, если б это было на самом деле — убедившийся в собственной неубиваемости шериф лез в драку без боязни, хотя и не без оглядки. В этом турнире он вылетел ещё в третьем раунде, не справившись с двумя насевшими противниками. Один из них был бот, а второй — Скарлет, и шериф страдал про себя от невозможности припомнить это разбойнику, а вслух усердно комментировал состояние дел внизу:

— Четверо!.. Все пешие, с мечами. И все разноцветные. Гизборн на этот раз в жёлтом. И зачем они каждый раз меняют цвета? Я бы на его месте завалил ближайшего и подождал, пока двое других разберутся друг с другом, а потом принялся бы за оставшегося. Ну конечно, он не может! Сразу попёр на двоих. Хорошо ещё, что у тех не хватает ума отложить свои разборки… Ну да, одного скосил, другого скосил… Мог бы отдохнуть, пока они дрались. Сейчас будет последний раунд. Уф, хоть на минуту тихо.

— Он просто не хочет тянуть, — откликнулся аббат. — И я его понимаю.

— А сами каждый раз держитесь позади? — огрызнулся шериф.

— Он может себе позволить драку, а я нет. У него шестьдесят второй уровень, и боевые навыки прокачаны до небес. Кстати, он получил очки за обоих противников, а вы, брат мой, получили бы только за одного.

— Наши, э, соседи, — шериф покосился на разбойников, — когда-нибудь прибьют его за бесконечные тренировки. Когда нам встречается учебный лагерь, мы не можем двинуться дальше, пока сэр Гай не пройдёт все уровни упражнений без пропусков, не исключая самых простых. А если он не проходит какой-то с одного раза, наши, э, спутники начинают трястись от злости, а он и ухом не ведёт.

Аббат пожал плечами:

— Лучше бы они не тратили зря время, а прокачивались сами. И вы, брат мой, тоже. Жаль, что риторику в этих лагерях нельзя прокачать… О, начинается, — он ткнул пальцем на арену.

Трибуны огласились тем же монотонным гулом, шериф краем глаза взглянул на возникшего в конце ряда Робин Гуда. Значит, сэр Гай вышел в финал. И с ним Уилл Скарлет. То есть, против него.

Робин поймал сочувственную улыбку Марион и мрачно ухмыльнулся в ответ. В этом раунде ему попался хорошо прокачанный бот, поглотивший всё внимание и быстро прижавший шервудского вожака в угол. Робин не посмел маневрировать, чтобы не подставить другим противникам спину, отступил, отбивая удары, упёрся в стену и, наконец, сумел контратаковать и вырваться из угла, но в момент, когда появилась надежда справиться с этим противником, откуда-то сбоку вылетел новый; Робин пропустил удар, потом другой, а потом рухнул, пробив головой нарисованную стену и на миг успев увидеть окружавшее город бесконечное поле без единого дерева. Нападавшего он опознать не успел, но когда в следующий раунд вышли Скарлет и Гизборн, сделал правильный вывод, никого не спрашивая.

Шериф подался вперёд, вглядываясь в финалистов:

— Хью, братец, ты видишь то же, что и я?

— Судя по твоему тону, Роберт, — сурово отозвался аббат, — мы видим одно. И то, что мы видим, называется безумием.

— Марион, я не понимаю, — растерянно произнёс Робин, — вон та длинная надпись над лучником — это же «Сэр Гай Гизборн»?

— Да, — голос Марион был сердитым.

— А «Уилл Скарлет» написано над всадником?

— Да, да!!..

— Не злись, милая, это же не я придумал! — пробормотал Робин.

— Брат мой, мы сделали ставки? — озадаченно спросил шериф.

— Да, Роберт. Как раз пока ты обсуждал тренировки сэра Гая.

— В любом случае, милорды, — Тук дипломатично располагался между шерифом и разбойниками, а заодно присматривал за денежными расчётами, — ставки были бы именно такими. Другие просто нет смысла делать, если не знаешь расклад заранее.

— Ну что ж, — задумчиво протянул шериф, — посмотрим, как они с этим раскладом управятся.

Если зрители были озадачены, то участники финала были просто взбешены. Оба. И это здорово мешало обоим. Пока Скарлет пытался справиться с рыцарским конём и тяжёлым копьём, Гизборн выпускал в него стрелы одну за другой, но воинское хладнокровие ему изменило, и он едва видел, куда стреляет. Скарлету свистящие стрелы тоже не помогали собраться, а сэр Гай, видя свои промахи, терял остатки самообладания и палил в белый свет как в копеечку. Шериф беспокойно заерзал:

— Все стрелы идут за молоком! А ведь на тренировках он выбивает все мишени, Робин Гуд давится от зависти.

— Грхмм!!.. — откликнулся другой конец ряда. Шериф счастливо ухмыльнулся и повысил голос:

— Из арбалета он тоже бьёт без промаха. И ножи метать не ленится. Если бы от них на поле боя была польза, он бы и по ним был первым, а не вторым, — шериф не удержался и скосил глаза на соседей.

Первым по метанию ножей (а также всего, что метается, включая топоры, дротики и камни) был Назир, но он либо не обратил на шерифа внимания, либо не подал виду. Шериф поскучнел и вернулся к арене.

Меж тем Скарлету удалось разогнаться и направить копьё на противника, но конь слушался плохо, Гизборн без труда увернулся, и всадник промчался мимо и остановился, чуть не врезавшись в стену, у другого края арены. Сэр Гай трясущимися от злости руками рвал тетиву, вновь и вновь отправляя стрелы куда-то «туда», пока Скарлет мешкотно разворачивал коня. Аббат огорчённо поджал губы:

— У сэра Гая было бы явное преимущество, если бы он не волновался так сильно. Он мог бы не торопясь утыкать разбойника стрелами, а сейчас он их бросает попусту. А они не бесконечные.

Шериф откликнулся:

— Утыкивать незачем, я считал: на турнирах хватает двух попаданий, максимум трёх. Но их надо сделать. Ха! Если бы в седле был Гизборн, он бы так глупо не промахнулся!

Скарлет опять пронёсся мимо цели, но теперь сэр Гай не спешил стрелять, а озирался, переводя дыхание. Аббат приподнялся и помахал рукой, пытаясь привлечь внимание.

— Не отвлекай его, Хьюго, он всё равно не услышит.

— Ему следует держаться возле стены. Это помешает разбойнику гнать на него вскачь.

— Вряд ли это имеет значение, поскольку разбойник не владеет конём. Вот видишь: он просто разгоняет его и несётся с одного конца на другой. В сэра Гая он может попасть только случайно.

— Десяток таких кругов, и он поймёт свою ошибку. А там и с лошадью освоится. А сэр Гай тем временем выпустит последние стрелы и останется безоружным. И кто это придумал выпускать лучников даже без ножей?

— Не я, — твёрдо ответил шериф. — Можешь мне поверить.

Братья переглянулись и остро ощутили нехватку слуги с кубком вина; шериф снял берет и начал обмахиваться.

События внизу развивались по предсказанному шерифом: Скарлет носился из одного конца в другой, Гизборн вовремя отскакивал, Скарлет разворачивался и гнал обратно; теперь его след на арене напоминал не прямую, а арабскую восьмёрку. Гизборн постепенно брал себя в руки: стрелы уже летели не абы как и начали попадать в щит противника, что снова раздражало последнего и мешало нацелить копьё.

— Боюсь, брат мой, что этот раунд окажется дольше всех предыдущих, вместе взятых, — шериф пытался убедить себя, что кубок он только что выпил и отставил в сторону; но даже пустой кубок в руке был бы сейчас очень кстати… — Как ты думаешь, сколько стрел у него осталось? Надо было считать выпущенные.

— Два десятка было, но я считал не с начала.

— Значит, уже немного, — шериф вздохнул. — Ну, кто бы ни выиграл, приз всё равно наш. И ставки мы делали на обоих.

— Стыдитесь, брат мой, — сухо отозвался аббат. Шериф пожал плечами и снова обмахнулся беретом.

Щит Скарлета был уже похож на щётку, когда очередная стрела с треском развалила его на две части; Скарлет чертыхнулся, но скорость не сбавил, помешав Гизборну прицелиться как следует. Стрела опять ушла «в молоко», Гизборн увернулся, выхватил новую — последнюю! — стрелу и, успокаивая дыхание, навёл на развернувшуюся к нему цель. В последний момент рука дрогнула, и стрела прошла мимо, свистнув над плечом Скарлета. Гизборн с досадливой гримасой бросил лук и кинулся к ближайшей стене.

— Ну вот, Хью, а ты переживал. Он и сам знает, что делать, — шериф вернул берет на голову и подался вперёд, ухватившись руками за спинку передней скамьи.

Гизборн искал укрытия у забранных решёткой ворот: их арка выдавалась вперёд и создавала справа и слева углы, позволявшие спрятаться от всадника или стрелка. Робин невольно подумал, что он-то попробовал бы влезть по решётке вверх — если, конечно, это вообще возможно; боты так никогда не делали, но Робина и раньше выручала привычка делать то, чего не делает никто. Впрочем, сейчас он был зрителем, и делать ему ничего не требовалось.

Скарлет едва успел затормозить, чтобы не врезаться в решётку — Гизборн, разумеется, уже отскочил и ждал у края ворот, готовый спрятаться за угол. Скарлет, шипя сквозь зубы, пытался достать его копьём и не достал; копьё оттягивало руки, а кое-как понукаемый конь неохотно шёл в нужном направлении. Аббат Хьюго тревожно качал головой, глядя как разбойник одновременно пытается управиться с лошадью и забодать сэра Гая копьём; тот, казалось, забыл прежнюю горячность и легко уворачивался от тычков, но не убегал, дразня противника обманчивой близостью цели.

— Кто-то из них устанет раньше, — вздохнул шериф и снова стянул с себя берет.

Преследуя противника, Скарлет оказался за углом; при очередном замахе тыльная сторона копья ткнулась в арку ворот, и в тот же миг Гизборн метнулся вперёд, вцепился обеими руками в древко и рванул на себя. Скарлет очутился в аховом положении: морда лошади косо упёрлась в стену, Гизборн, повисший на копье, мешал развернуться, а выдернуть копьё не давал угол арки за спиной.

— Так нечестно! — воскликнула Марион. Робин беспокойно тёр переносицу.

— Всё честно, — быстро отозвался шериф, водружая берет на голову: — Раз нет ограничения, значит, можно. А боты не делают, потому что им АИ не хватает. Мы не боты, боты немы. Правильно, братец?

— Бывают исключения. Некоторые боты разговаривают.

— Только по программе! У них на всё один ответ. Или три, про запас. А у нас много.

Аббат отмахнулся, пристально следя за схваткой. Скарлет тянул копьё на себя, одновременно пытаясь развернуть лошадь, Гизборн не отцеплялся, подтягиваясь ближе к противнику, и уже пытался одной рукой ударить его. Малютка Джон не выдержал и заорал:

— Брось эту дубину! Врежь ему!

Шериф потёр висок под беретом:

— Если они перейдут на кулачки, у Гизборна шансов больше. У него прочность выше и удар сильнее.

— И это будет долго, грязно и некрасиво, — вздохнул аббат. — Шансов, конечно, больше. Но вы об заклад побьётесь?

— Пожалуй, нет. Есть ведь ещё и конь.

Наконец Скарлету с невероятным усилием удалось вывернуть лошадь: она потрусила вдоль стены, заставив Гизборна потерять равновесие и выпустить копьё; Скарлет отогнал коня где-то на четверть арены в сторону и спрыгнул на землю, решив положиться на собственные ноги. Поднявшийся Гизборн осторожно шёл на него, не спеша кинуться в драку, но и не убегая; Скарлет сделал выпад, Гизборн опять попытался перехватить древко, но наученный опытом Скарлет сумел вовремя отдёрнуть копьё.

— Не так! Не так! Махни оглоблей! Как оглоблей махни! — разорялся на трибуне Маленький Джон.

Скарлет последовал совету, и сэр Гай резво отпрыгнул в сторону; это ободрило Скарлета: он двинулся на врага, заставив его попятиться, и размахнулся снова, но пока возвращал замах, Гизборн в два прыжка обогнул его и со всех ног бросился к лошади.

— Ой, плохо!.. — ахнула Марион, хватаясь руками за щёки. Через несколько мгновений конь уже уносил Гизборна на другой конец поля. Остановившийся Скарлет плюнул под ноги, выматерился и стал ждать возвращения противника.

— Ага! — довольно воскликнул шериф, — вот оно и видно, кто прокачивал навык наездника, а кто нет!

Злой как чёрт, Скарлет выставил копьё навстречу всаднику, но тот, приблизившись, замедлил ход и начал кружить вокруг пешего противника; Скарлету пришлось крутиться вокруг себя вслед за ним. Гизборн снова дразнил его, то отдаляясь, то приближаясь и провоцируя на выпады. Запыхавшийся Скарлет неловко тыкал тяжёлым копьём то в коня, то в наездника, но достать не мог; он шагнул вперёд — шаг, другой — пытаясь подловить противника в лоб, Гизборн уклонился, отпихнув копьё в сторону, и, оказавшись совсем рядом, съездил разбойника по физиономии. Тот с воплем выронил оружие и вцепился во всадника, пытаясь сорвать его с лошади.

— Ну, — брюзгливо проворчал шериф, — кто теперь будет кричать о нечестности?

Пришпоренный конь протащил Скарлета ярдов двадцать, прежде чем тот разжал руки; Скарлет покатился по земле, Гизборн унёсся прочь, но с безупречным чутьём развернул коня и, вновь разогнавшись, сбил Скарлета как раз в то мгновение, когда тот поднимался на ноги.

— Он же его просто затопчет! — ахнула Марион.

— Может, и нет, — Робин сложил руки трубкой: — Уилл! К стене! К стене! Не давай взять разбег!

Скарлет не слышал; он нещадно матерился в ущерб дыханию и махал кулаками вслед противнику. Всадник мчался по плавной дуге к забытому копью Скарлета; чуть сбавив ход, склонился к рисованному оружию, и тяжёлое турнирное копьё тут же оказалось в его руке.

Маленький Джон разочарованно откинулся назад:

— Ну всё, хана!

Робин огорчённо поморщился:

— Ну почему же, можно ещё побарахтаться, — но уверенности в голосе не было. Если бы на арене был Назир, шансов «побарахтаться» было бы куда больше, но обманутый Скарлет терял остатки соображения, которых, казалось, и так уже не было, и хромал за всадником, продолжая крыть его на чём свет стоит. Гизборн легко развернулся и, наставляя копьё, погнал коня на противника.

Теперь разбойничья сторона трибуны орала хором:

— Уилл! К стене! Прижмись к стене!..

Тот с запозданием расслышал крик и изо всех сил пустился к краю арены, но не успел; слыша за спиной топот, развернулся, чтобы хоть в рожу плюнуть проклятому угнетатору, но в тот же миг земля и небо вокруг него кувыркнулись, тело перестало слушаться, по глазам хлестнула трава, а сбоку мелькнуло лошадиное брюхо и с тем же топотом умчалось вдаль.

Миг спустя Скарлет очутился на трибуне и с нерастраченной злостью долбанул кулаками по перегородке:

— Мррразь норманнская!..

— Ну да… Он же на турнирах как рыба в воде, — пытался утешить его Робин.

— Это нечестно! — возмущалась Марион. — Он не мог поднять копьё прямо с земли!

— Раз так нарисовали, значит, честно, — невозмутимо парировал шериф, — и потом, моя дорогая, если бы здесь было как в жизни, у вашего дружка не осталось бы ни одного целого рёбрышка. Так что вам жаловаться не на что.

Победитель карабкался вверх, перемахивая через три ступеньки, но задыхался и краснел не от подъёма, а от гнева; взлетев в верхний ряд, он взбешённо рявкнул:

— Это не турнир!.. Это оскорбление турнира!..

— Чтоб ты сдох! — яростно отозвался Скарлет. Все дёрнулись, готовясь разнимать драку, но Гизборн лишь прокатил по щекам желваки и ответил страшным шёпотом:

— Даже не надейся!

Тук поспешил разрядить обстановку:

— Наш выигрыш — в общей сложности 8700 золотых. Это считая приз и выигрыши по ставкам за вычетом потерянных сумм.

— Отлично, — Гизборн выдохнул и с почтительным полупоклоном повернулся к шерифу и аббату, подчёркнуто игнорируя разбойников: — Теперь, милорды, вы можете отправляться на рынок. Кто желает, может заняться сбором городских квестов. А я иду в таверну.

Все разом поскучнели: в тавернах Гизборн брал наёмников. В вопросе о наборе солдат единства не было: шериф предлагал брать крестьян во встречных деревнях, а шервудцы, соглашаясь с Гизборном, что из крестьянина солдата быстро не сделаешь, предпочитали пополнять отряд спасёнными пленниками, среди которых, увы, преобладали ополченцы и те же крестьяне, а также крестьянки — и вид женщин в отряде вызывал у Гизборна страдальческую гримасу. Сам Гизборн предпочитал прокачанных наёмников, которые, к несчастью, стоили бешеных денег. Но поскольку сегодняшний приз был взят Гизборном, возражающих не нашлось.

— У меня к вам большая просьба, сэр Гай, — негромко произнёс аббат, вставая со скамьи: — После таверны подождите с походом к оружейнику, пока мы с братом не продадим привезённые товары и не затаримся новыми.

Визиты Гизборна к оружейникам тоже были притчей во языцех: он просто не мог пройти мимо слотов с рыцарскими шмотками, причём смотрел всегда на самые верхние позиции, где лежало всё самое крутое, а следовательно, дорогое. Если он видел коня, меч или доспех лучше собственных и в казне в тот день было достаточно денег, конь, меч или доспех немедленно покупался; старую модель Гизборн почтительно уступал милордам шерифу и аббату, а те свои излишки «по наследству» передавали разбойникам, благо нарисованные доспехи не требовали подгонки под хозяев. В результате шервудцы, к их вящему неудовольствию, в бою щеголяли в обносках с плеча сэра Гая. Приходилось мириться: трофейные доспехи, за редким исключением, уступали покупным, а полезность доспеха для выживания в бесконечной рубиловке, месиловке и махаловке признавал даже Скарлет. Но поскольку обновки сэра Гая с каждым разом были всё круче, цена их, соответственно, с каждым разом была всё выше.

— Я вас прошу, сэр Гай, — с нажимом повторил аббат. — У нас это займёт не так много времени.

Гизборн сдержанно кивнул. Всё-таки транзитная торговля составляла в бюджете отряда статью не меньшую, чем трофеи, квесты и турнирные призы. И хотя сэр Гай считал барышничество ниже своего рыцарского достоинства, полезность торговых операций для отрядной казны он не отрицал.

Ц Е Н О К