Колобок проводит конкурс

«Объявляется конкурс в поддержку отечественного хлебопечения! Спонсоры и организаторы конкурса — Дедка и Бабка».

Бабка рыдала, утирая слёзы уголком платка:

— Ой, срам какой будет на старости лет! На весь свет! На всю волость! Как глаза на люди покажем?..

— Цыц, лихоманка! — огрызнулся дед: — Срам, не срам, а хоть наедимся напоследок.

— А потом-то, потом-то что? Лихоньки мои, — причитала бабка, — побьют да на весь свет ославят! Честней под оконьем Христовым именем просить!

— Тебе только и просить, старая! Два двора пройдёшь и свалишься. Да если и побьют, то меня, — дед приосанился, — тебя-то что бить, от одного взгляда переломишься. Да и не побьют, поди. Ну, валяй дальше, говорилка окаянная.

— Не ругайтесь, дедушка, — вежливо отозвался Колобок. — Дальше слушайте…

«Ведущий конкурса и председатель жюри — Колобок».

Колобок оглядел пожилых супругов:

— Вы, дедуля, пояс чуток расслабьте. Вы ж подтянутый должны быть, а не тощий. А вы, бабушка, хоть бы свёклой щёки потёрли. А то вид у вас, право сказать, не-пре-зен-табельный.

Дед поднял бровь:

— Какой ещё табельный? Где прописан?

— Это значит, доверия не внушающий! Придётся вас, дедушка, умным словам учить.

— Ты молчи! — топнул дед: — Мы тебя, можно сказать, из сора достали! А была б свекла́ — борщик бы сварили, поели. И щёки мазать бы не пришлось, сами порозовели бы.

— И опять же, дедушка, не ругайтесь. Добудем свёколки. А пока запоминайте: не обноски, а винтаж, не рухлядь, а ретро, не лоскутья, а пэчворк!

— Печево? — робко переспросила бабка.

— Пэчворк! — терпеливо повторил Колобок. Труд ему предстоял немалый…

На ужин бабка сварила мучную болтушку, собрав кипятком остатки муки с миски, доски и лопаты. Для приварка дед нарвал в огороде крапивы. Ночью ему снились убегавшие во все стороны булки и крендели; просыпаясь, он зажимал тряпицей нос и бормотал:

— Вот стервец, всю избу сдобой провонял…

«Главный приз конкурса — самоходная хлебопечка фирмы «Емелипс»».

— Ой, да я не знаю, как за неё и взяться-то! — всплеснула руками бабка.

— Вам, бабушка, браться и не надо. Пусть стоит. Приз должен быть новенький, не пользованный.

— И где же ты его раздобыл, новенький-то этот?

— В кредит, дедушка. В долг, то есть. Первый платёж через месяц будет.

Бабка ахнула, а дед подпрыгнул на месте:

— Ты во что, говорилка, нас впутываешь?!..

— Успокойтесь, дедушка, справимся. Не разбив яиц, яичницу не сжаришь.

Дед сглотнул слюну и поддёрнул пояс.

— Ну, давай твою яичницу…

«Состав жюри: Дедка, Бабка, Внучка, Жучка, Кошка, Мышка».

— Предатели, — процедил Дед.

Первой вернулась Мышка. Заглянула в сусек, шмыгнула в избу и замерла на пороге, суетливо водя носиком и пытаясь увязать пустой сусек с густым, валящим с ног ароматом сдобы. Дед топнул ногой, и мышь порскнула в норку, рассудив на бегу, что такую жирную сдобу вечно прятать не будут — к ужину достанут.

Час спустя пожаловала Кошка; принюхиваясь, обошла избу, по-хозяйски заглянула в амбар, обозрела двор, вернулась в дом и присела, поводя ушами, словно взвешивала: на левом — заросший сорняками огород и ветер в амбаре, на правом — запах еды в доме и наличие мыши в норе. Рассудив, что уйти всегда успеется, она вальяжно прошествовала к печи и запрыгнула на лежанку, но тут же была снята и водворена на окошко.

— Для фасаду, — пояснил Колобок.

Жучка сунула нос в дверную щель и со стыдом дёрнулась назад, поймав стариковский взгляд. В доме пахло едой, с окна нагло умывалась кошка, и Жучка поспешила принять деловой вид: вытянула из заброшенной конуры миску и цепь с ошейником, разложила цепь во всю длину по двору и принялась курсировать туда-сюда вдоль забора, ревностно облаивая случайных прохожих.

Последней явилась Внучка. С корзинкой. Дед сурово зыркнул глазом из-под нахмуренной брови, как в лучшие годы:

— Ну, зачем пожаловала?

— А родители послали проведать! Гостинца вот прислали.

— Родители? То старики не нужны были, а теперь сразу занадобились? — дед свёл кустистые брови к переносице: — Шла бы ты со своими родителями…

Бабка торопливо перебила:

— Ну что ты, дед, разве можно! Родная кровь, всё-таки.

— Родная? — возмутился дед: — Ежели родная, пусть пойдёт грядки вскопает под свеклу́. Давненько борща не ел, — и тут же поправился: — От этого харча из ресторации одна изжога.

— Харчо, дедушка, а не харч, — сладенько пропел Колобок: — Так ведь можно и… диетического чего. Или борщик тот же.

— Не умеют там борщи-то варить. Так, одна водица, даже цвет не тот. Вот бабка помоложе была — знатный борщ варила.

— Да я и сейчас могу, — встрепенулась бабка: — Вот свеклы́ бы только…

— А напишите, бабушка, списочек, — снова вмешался Колобок, не давая деду вспомнить про грядки: — Списочек, чего для борща надобно, а барышня пусть в лавку сбегает. С её ножками резвыми быстро обернётся, а вы нас борщом побалуете.

Внучка взяла список:

— Дедко, а деньги?

— А родители что, не дали?

— Дык карманные только…

— А вот я давно мамку твою хворостиной не порол, — и дед подслеповато пошарил мимо веника. Внучка со списком вылетела за дверь.

В тот вечер в доме пахло не только сдобой, но и мясом. Собака грызла на крыльце мозговую кость, под столом кошка слизывала с усов сметану, дед на все лады нахваливал бабку и бабкин борщ, а бабка, очутившись в своей стихии, поучала внучку:

— От вырезки навару не будет, зряшный мясу перевод. На суп косточку пусти, а вырезку целиком запеки!..

Кошка задумчиво прислушалась к бабкиным речам, перестала умываться и с сытой леностью запрыгнула на окно; томно разлеглась на подоконнике и как бы невзначай навалилась на створку, открыв окно и не давая ему закрыться снова. Теперь звонкий старушечий голос на всю улицу вещал о премудростях выбора мяса на суп, на жаркое и на котлеты. Потом тема плавно перешла на фарш для пирожков. А потом…

— А чтоб на пироге настоящий глянец был, надо верхушку не сахарной водицей мазать, а желтком взбитым!..

«Желающим принять участие в конкурсе следует записаться у ведущего и сдавать работы строго по расписанию, дабы жюри имело возможность оценить каждую работу по достоинству. Работы сдаются в объёме, достаточном для дегустации членами жюри: общим весом не менее трёх фунтов, порционные изделия в количестве не менее четырнадцати штук».

— И ведь несут жа! — шёпотом изумлялась бабка.

— Несут, бабушка, — радостно отвечал Колобок, — несут, и новые записываются.

Жюри трудилось не покладая рук: участники и просто любопытствующие валили валом. Каждого у калитки обнюхивала Жучка, суровым тявканьем разрешая вход. На пороге участников придирчиво изучала кошка.

В доме дедка и бабка разбирали и снабжали ярлычками принесённые работы; внучка, перепачкавшись чернилами, сидела за столом, старательно заполняла учётную книгу по форме, составленной Колобком, и записывала новых желающих. На дворе мышка, забравшись на высокую лавку, занимала любопытных, подменяя Колобка в те минуты, когда он отлучался по другим делам. Сам Колобок крутился колобом, успевая везде: встречая конкурсантов, привечая любопытных, наблюдая за заполнением списка и следя, чтобы конкурсные изделия правильно убирались на хранение. При виде прессы он источал сдобу, но за интервью требовал гонорар — собирал деньги на первый взнос за хлебопечку.

Меж прочих дел Колобок собрал из любопытствующих артель для огородных работ: сорняки были выполоты и рассортированы, самая сочная крапива под бабкиным руководством засолена в кадушке.

— Прабабки моей рецепт, — гордо сообщила она: — «Питамин-на-зиму» называется.

Освободившиеся грядки был вскопаны и засеяны «на счастье» желающими попытать удачу в конкурсе; два раза в одно место не сеяли — Колобок следил строго.

Вечером жюри ужинало конкурсными работами, попутно отмечая достоинства и недостатки и занося их в учётную книгу. Колобок сортировал кандидатов по перспективности:

— В конкурс возьмём всех, у кого съедобно получилось. А на приз будем выбирать из самых сто́ящих.

Число записавшихся перевалило за две сотни…

«В первом туре конкурса оцениваются достоинства рецепта: вкус, оригинальность, доступность в приготовлении. Участники должны представить жюри рецепт и необходимый для выпечки набор продуктов в количестве, достаточном для двух замесов. Состав и качество продуктов должны строго соответствовать указанным в рецепте, в противном случае работа рассматриваться не будет».

— И несут, и несут, и не жалко им, — сурово поджимала губы бабка.

— Не жалко, бабушка, — весело отвечал Колобок: — Фунт муки за цельную хлебопечку никому не жалко.

— А я бы пожалела… — шептала бабка: — То ли дадут, то ли не дадут, а фунт муки есть фунт муки…

— Все, что ль, рецепты испытывать-то будем? — хмурился дед.

— Нет, дедушка, — отвечал Колобок: — Зря, что ли, мы список сто́ящих составляли?

— Ну так и вовсе бы не возиться, — дед плюнул в землю: — Я и сейчас помню, что там у кого вкуснее было…

— Нельзя, дедушка. Надо, чтоб люди видели, как мы печём. Сказано — будем оценивать, значит, оценим. Верно, бабушка? — сдобно пропел Колобок.

Старуха махнула рукой и пошла растапливать печь.

— Хоть конкурс, хоть не конкурс, — донёсся её голос, — а обедать каждый день будем.

«В число спонсоров вошла фирма «Емелипс», ведущий отечественный производитель кухонной техники».

— Ну, дедушка, теперь нам кредит возвращать не надо. А вы боялись.

Дед в новом «спинжаке» с логотипом «Емелипса» пытался разглядеть себя в осколке зеркала, прилепленном за печкой; бабка, чтобы казаться дороднее, навертела вокруг шеи платок и надела поверх косоклинного сарафана новую душегрейку «из печворка»; прицепленный к душегрее логотип невидимкой растворился на пёстром фоне.

— Дааа… — тянул дед: — Солидно. Значит, мы теперя вроде как с «Емелипсом» на одной ноге? Оба спонсоры.

— Лучше молчи, старый. «Емелипсу» тебя перешибить, что раз плюнуть, — сердилась бабка: — Поди вон, Жучке на ошейник лугатип навесь.

— А ты, старая, лучше за внучкой смотри! У ней подруга новая завелась, ничего не есть учит. Диетой кличут.

— Ах ты, батюшки! Не есть! — ужаснулась бабка: — Да нешто мы…

— Здрасте, бабушка, здрасте, дедушка! — Колобок перекатился через порог, внося в дом сладкий дух: — Тут участники пожаловали — хотят на удачу грядки прополоть…

«Объявлен второй, заключительный тур конкурса. Десять участников, вышедших в финал, покажут своё мастерство перед зрителями. После завершения конкурса начнутся народные гуляния».

— Деваться некуда от этого «Емелипса», — брюзжал дед: — Везде типы эти луговые понатыканы, плюнуть некуда! И ларьки с коробками ихними.

— Спонсоры, дедушка, — мягко отозвался Колобок, — зато нам платить ни за что не надо, всё на них теперь.

— Да мы и без них неплохо справлялись, — дед приосанился.

— Совсем, старый, из ума выжил, — рявкнула бабка, — ты лучше слушай, что Колобочек говорит! Он знает, что делает. Сдобненький наш!

«Сегодня завершился конкурс в поддержку отечественного хлебопечения. Награды нашли своих победителей. Помимо основного приза, было вручено три дополнительных, предоставленных фирмой «Емелипс». Кроме того, все финалисты получили в подарок фирменные доску и скалку с логотипом «Емелипса»».

— Ну вот, всем сёстрам по серьгам, — ублажённо вздохнула бабка.

Дед был недоволен. Он хотел отдать четвёртое место бурундуку с ватрушками и спорил до хрипоты, но бабка, окончательно забрав кухонную власть, завершила диспут обещанием приласкать в лоб призовой фирменной скалкой. Дед струхнул и стушевался. Четвёртое место досталось заячьим пирогам с капустой.

— За традицию, — сказала бабка, — и за то, что пекутся легко.

Волчьи пирожки с ливером тихо и без споров проскочили на третье место. Второе место взял Медведь.

— Кулебяка! Настоящая. На четыре угла, — блаженно выдохнул дед: — Во рту тает… Толковый мужик этот Медведь, надо с ним побеседовать под это самое…

А первое место отхватила Лиса — за слоёные пирожки с курицей и белыми грибами.

— У, шельма! — хмыкнул дед: — В последний момент шампионы эти на боровики заменила, чтобы условиям соответствовать.

— Не в шельмовстве дело, — фыркнула бабка, — а в том, что лапы у ней из правильного места растут!

«В завершение конкурса учредители обратились к участникам с тёплыми пожеланиями».

Победительница делала круг почёта на самоходной хлебопечке, ликующе выпевая: «А Колобочек, побывай у меня, а побывай-бывай-бывай да у меня!» Колобок шептал деду в ухо:

— Сразу за мной! Запомнили? Были рады познакомиться со всеми участниками. А вы, бабушка, скажете: «До новых встреч», — круг почёта завершился, и Колобок выкатился к переднему краю трибуны: — Итак, дорогие участники и призёры, уважаемые посетители! Так радостно видеть, что судьбы нашего хлебопечения не оставляют вас равнодушными…

— Ой, все на нас смотрят, — шептала бабка: — Дед, у меня свекла́ со щёк не вытерлась?

— В самый раз, — буркнул дед: — Так, что я сказать-то должен?

— Дедушка, вперёд! Ваша очередь!

Дед тяжело шагнул на трибуну и прокашлялся:

— Родные вы мои! — у него перехватило голос; вместо участников перед его глазами стояли их работы: пампушечки, коврижечки, расстегайчики, сметанные лепёшки, сладкий хворост… — Как я рад был с вами познакомиться! До самых-самых… До самого, короче, нутра! И чтоб нам с вами почаще встречаться!

Колобок спешно ткнул деда в щиколотку и тут же толкнул вперёд бабку, чтобы не дать деду заговориться вконец. Бабка юркнула на место оратора, протянула к участникам руки и невпопад возгласила:

— Доброго вам здоровья и приятного аппетита!

«Напоминаем, что спонсором конкурса выступила компания «Емелипс», лучший отечественный производитель кухонной техники. Продукцию компании можно приобрести в магазинах по следующим адресам…»

— Дюже жалко, — вздохнул дед, глядя на пустое место от призовой хлебопечки: — Только и побыла у нас всего ничего…

— Ничего, дедушка, на нас же работать будет. Я с призёрами договорился — контракт заключать будем.

— Какой ещё контракт? — встрепенулась бабка, но дед перебил:

— Ха, призёры! В новостях пишут — Медведь к Лисе посватался. Помолвка через месяц. Ресторацию арендуют под это дело.

Бабка замотала головой:

— Не сладится у них! Два медведя в одной берлоге не живут.

— Где ж тут два? Сказано же: Медведь да Лиса.

Бабка поджала губы:

— Знаю, о чём говорю. Году не пройдёт — разбегутся, хорошо если шерсть друг другу не повыдерут. А вот Заяц Зайчиху себе нашёл. Тоже из конкур… эээх, в общем, из тех, кто участвовал. У этих ладно будет.

— Всё-то ты знаешь, — добродушно ухмыльнулся дед: — А купи-ка ты, бабка, себе настоящих румян с помадою! Будешь теперь лучше всех. Вон как раздобрела.

— Ишь чего удумал! Румяна денег стоят. А свекла́ своя теперь. Неча на ветер бросать.

— Ничего, бабуль, — подмигнул дед, — не пропадём. Если мы с одного конкурса год сыты будем, то уж со второго…

— А второго пока не надо, — твёрдо сказал Колобок: — Конкурсы — дело, но только по делу. Конкурсом мы обстановку прощупали, знакомства завели. А теперь откроем своё дело, настоящее: пекарню и булочную. Реклама у нас есть, с призёрами контракт заключим, внучку в стажёры возьмём, кошку с мышкой на контроль посадим. Собачке, опять же, дело найдётся… Кредит на открытие нам дают.

— Опять кредит? — ахнула бабка, падая на лавку.

— Чего испугалась? — усмехнулся дед: — Кредит — это яичница, — он блаженно зажмурился: — А разбей-ка мне, старая, три глазочка да с лучком зелёным!

— Ишь чего выдумал! — возмущение вернуло бабке силы: — Через час обед, вместе со всеми за стол и сядешь, — и тут же повернулась к Колобку и ласково спросила: — А скажи, милок, как бы нам курочек хоть пяток завести? Чтоб свои яйца были, не покупные? И коровушку бы, для молока…

— Дело говорите, бабушка, — уважительно ответил Колобок: — Вот наладимся, подумаем и о подсобном хозяйстве. А пока суд да дело, с малого начнём. Будет у нас вывеска: «Наша сдоба», например…

Дед задумался:

— «Наша сдоба»? — выглянул в окно и нашёл взглядом внучку, грызущую на лавке стрелку щавеля: — А ну-ка поди в дом!

Когда внучка всунулась в дверь, дед поманил её пальцем:

— Сюда поди. Вокруг себя повернись! Ещё раз! Слышь, бабка! Найди-ка в кладовуше какое-нибудь ретро да сшей внучке сарафан повинтажнее, чтоб кости наружу не торчали. А ты, девка, вот что: чтоб я тебя с твоей Диетой больше не видел! Замечу — хворостиной вздую. И через год щёки чтоб со спины видны были! — он вскинул кверху указательный палец: — Наша сдоба!

И ещё один Новый Колобок.