Робин Локсли — одно из возможных имён Робин Гуда. В сериале «Робин из Шервуда» это имя носил Робин Гуд двух первых сезонов.
Робин из Локсли (Robin of Loksly)
Шервудский мойдодыр
. Рубрики: Проза; автор: Юлия Панина aka Княгиня.
— А не поможет — сама буду мыть! Щёлоком!
Мач давно не видел Марион такой сердитой. Тем более — сердитой из-за него. Вот почему он усердно мял по лицу ягоды бузины: с ними грязь отходит лучше, чем с простой водой, и от них не щипет, как от щёлока. Даже когда в нос попадает, не щипет. Или щипет? Нет, всё-таки не щипет. Мач чихнул, наклонился к ручью, вычихивая из носа то, которое не щиплет, и снова отстранился, разглядывая в воде себя, помытого.
Как ни старайся, а разглядеть в ручье, всё ли у тебя отмыто, не так уж просто: мало, что вода не стоит ровно, так ещё и свет падает на затылок. Ну, и на уши, наверное. А что там, под носом, тень или грязь — поди разбери. Если грязь, Марион опять будет сердиться. А Робин сказал, чтобы с ней не спорили. Вот только что в этом такого страшного? Подумаешь, испачкался; не на ярмарку же они, в самом деле, собрались. Но Марион сказала: умываться, и всё тут. Хотя нет — сначала она сказала: мыть руки. Перед едой. Всем.
Мач, как и другие шервудцы, не понимал, зачем это делать так часто. Ну, с утра умылся, чтобы глаза продрать, заодно руки потёр, а каждый-то раз зачем? И потом, если на ладони поплевать, а потом потереть лопухом, то грязи и не видно. Маленький Джон вообще руки вытирает о шкуру, что на нём надета, и ничего. Тук, правда, не раз уже говорил, что у тех, кто ест грязными руками, будет болеть живот, только дальше слов у него дело не шло. А потом за дело взялась Марион, и очень сурово. Взялась, потому что на прошлой неделе животы болели у всей шайки, и Марион объявила, что виной — грязные руки.
Вредные книжки
. Рубрики: Проза, Юмор; автор: Юлия Панина aka Княгиня.
Продолжение истории о том, как Робин Гуд подался в писатели. Начало здесь.
…За написание книги шервудцы взялись не случайно. Довелось им как-то остановить повозку, украшенную двумя солдатами в гербах Ноттингема. На вопрос «Что везёте?» обмерший возница пролепетал: «Подарки…» Он, наверно, тридцать три раза проклял миг, когда решил срезать путь по окраине леса. Ну кто же мог знать, что Робин Гуд в этот день сойдёт с большой дороги на окольную тропку?
Добыча, правда, оказалась невелика: немножечко, совсем немножечко денежек у одного из седоков и в меру увесистый короб. В нём, однако, не оказалось ни денег, ни мехов, ни съестного — только исписанные листы пергамента. Разбойники опрокинули короб, чтобы проверить — нет ли внизу чего ещё, но ничего не нашли: только книги, точнее, тетради, подшитые, непереплетённые, изредка переложенные чистыми досочками; шервудцам они были ни чему. Тук бегло порылся в куче, ухватил, сколько вместила рука, из того, где показалось больше картинок, сложил и сунул за пазуху. Остальное бросили на дороге, предоставив проезжим укладывать короб заново.
День, в целом, был удачным — даже и «немножко» денежек попадается не каждый раз, а сегодняшние достались без всякой борьбы и беготни; за ужином шервудцы на все лады расхваливали чутьё Робина. Тук разбирал свой нежданный трофей и с большим удивлением увидел, что ему достались две совершенно одинаковые толстые тетради с одинаковыми картинками; он даже позвал Марион, чтобы поудивляться вместе. А две книжки легко разделились на двоих.
Разумеется, остальным захотелось знать, что же там в книгах такое интересное, чтобы смотреть в них второй вечер напролёт, не отрываясь и не глядя по сторонам; пришлось поделиться: Тук и Марион по очереди читали вслух из одной книжки, а картинки из второй рассматривали те, кто не умел читать.
Робин Гуд в муках творчества
. Рубрики: Проза, Юмор; автор: Юлия Панина aka Княгиня.
Всадники были навеселе. Будь все трое пьяны по-настоящему, они остались бы на постоялом дворе до утра; будь они трезвы, дождались бы попутчиков. Но весёлый хмель погнал их втроём прямо через Шервуд.
Разбойники? Какие разбойники? Нет никаких разбойников! А если есть, разбегутся, теряя шапки, как только нас увидят! Так, хвалясь и распевая (а на деле просто надсаживая глотки), путники ехали по большой дороге, а дорога бежала через лес, и конца ему видно не было. Двое, что потрезвее, помнили, что направляются в Ноттингем, а третий, самый хмельной, тщетно пытался сообразить, куда делась та аппетитная черноволосая девица, что подмигнула ему, поднося вино, и почему вместо столов вокруг торчат какие-то деревья; ему казалось, что девица шутит с ним шутки и прячется где-то за кустом или за тем толстым деревом, и спутникам то и дело приходилось возвращать его на дорогу.
Так, очередной раз помешав приятелю забраться за брюнеткой в кусты, путники рассерженно выясняли, кто из них на самом деле пьян и что кому на самом деле мерещится; песни были забыты и спор казался бесконечным, как лес.
— Гу-гу-гу-гук! — грозно раздалось в вышине; дерево страшно зашумело, листва задрожала, на путников посыпались сор и мелкие веточки. Спор мгновенно утих: всадники вдруг вспомнили, что вокруг разбойничий лес и что их всего лишь трое, и в растерянности остановились. Справа от дороги что-то тяжело ударилось о землю.
— Гу-гу-гу-гук! — страшно и громко раздалось из кустов.
— Караул! — отозвался самый пьяный, а теперь — самый догадливый из трёх, и невпопад задёргал поводьями.
— Караул! — подхватили остальные и с места послали коней вскачь. Третья лошадь топталась на месте, не понимая, чего хочет наездник; тот взвыл: «Помогите!» — отпустил поводья и ударил коня пятками.
— Гу, гу, гу, гууук! — рыжеволосый подросток с глуповатым лицом выбрался из кустов на дорогу и взмахнул пращой. От удара камнем неохотно трусившая лошадь перешла в резвый галоп, догоняя и обгоняя товарок; перепуганные всадники вопили на три голоса, поминая всех святых, каких смогли припомнить.
Мач со смехом гугукнул им вслед ещё раз и тут же нахмурился. Если бы они сидели в засаде все вместе, то уже знали бы, какие у этих щёголей кошельки! Но Робин всерьёз занялся этой, как её… или как его… короче, тем, что пишут, и засады отменил.
В харчевне на окраине Ноттингема три путника наперебой рассказывали о шайке головорезов, которые посыпались на них со всех ветвей и из-под всех кустов; от испуга и скачки приезжие протрезвели раньше времени, и теперь исправляли это досадное обстоятельство, не замечая, что один из их кошельков уже уплыл в руки местного вора.
Из записок шерифа Ноттингемского
. Рубрики: Обкрадывая классиков, Проза; автор: Юлия Панина aka Княгиня.
Подражание Чарльзу Диккенсу. По мотивам сериала «Робин из Шервуда».
Покойный граф Годвин однажды высказал мнение, что разбойники у нас в Англии постепенно переводятся, и мне хочется в своих записках рассказать об этих птицах то любопытное, что я наблюдал сам.
Робин в компьютерной сети
. Рубрики: Интернет, Проза, Юмор; автор: Юлия Панина aka Княгиня.
Отрывок из старого и неоконченного
История о том, как Робин Гуд подломал шерифа на «пиве», гуляла по всему ноттингемнету. В изложении самого Робина и литературной обработке Тука это выглядело так:
«Да я и не собирался ничего ломать. Просто решил посмотреть, как получают пароль на емейл. Нажал, а мне сразу говорят, что отправили напоминание на такой-то ящик».
Понятно, что речь шла о пароле шерифа к закрытом сообществу, и понятно, что интерес Робина к шерифскому аккаунту был не случаен, но остальное…
«Я в панике кидаюсь на тот мейлер, смотрю, что там. Там тоже напоминание. Жму, а мне говорят, что отправлено на другой ящик. Я туда. Если, думаю, сейчас не взломаю, то полгода ни к каким ящикам вообще не подойду! А как его взломаешь? Там контрольный вопрос «любимое блюдо», ну как его подберёшь? У меня, вон, вообще любимое блюдо несъедобное. Ну, думаю, попробую вставить, что он там любит… гляжу — а меня впускает!..»
То утро Робин провёл, выгребая всё интересное из ящика шерифа, получая пароли на его аккаунты и удаляя их следы из ящика. Из-за этого он опоздал на обычный дорожный грабёж, зато уложился со взломом прежде, чем шериф начал обычный шерифский трудодень. (далее…)
Речь против норманнов
. Рубрики: Обкрадывая классиков, Пьесы, Юмор; автор: Юлия Панина aka Княгиня.
По мотивам сериала «Робин из Шервуда» и «Лекции о вреде табака» А. П. Чехова.
Робин Локсли (в меру поседевший, в потрёпанном капюшоне и с луком за спиной). Милостивые государыни и некоторым образом милостивые государи. (Потирает нос.) Батюшка мой лесной пожелал, чтобы я с благотворительной целью произнёс здесь речь. Что ж? Речь так речь — мне решительно всё равно. Я, конечно, не оратор, не ритор, и чужд учёных степеней, но тем не менее всё-таки я вот уже тридцать лет не переставая, можно даже сказать, для вреда собственному здоровью и прочее, работаю над вопросами благоденствия народного, размышляю и даже пишу иногда, можете себе представить, учёные статьи, то есть не то чтобы учёные и не так чтобы пишу, а так, извините за выражение, зову отца Тука, чтоб он за мной записал, что мне в голову придёт. Мда.
Между прочим, на сих днях мною была написана громадная статья под заглавием: «О сравнительной урожайности посевов в деревнях и на лесных полянах в свете удобства сокрытия урожая от властей». Моим удальцам понравилось, особенно про корнеплоды, которые не надо прятать — они и так закопаны, я же послушал и разорвал. Ведь всё равно, как ни пиши, а налоги платить придётся.
Понедельник начинается… в Шервуде
. Рубрики: Обкрадывая классиков, Проза, Юмор; автор: Юлия Панина aka Княгиня.
По мотивам братьев Стругацких, Ричарда Карпентера и клипа «Там, на неведомых дорожках Шервуда». Посвящается Херну-Охотнику и его туманным пророчествам, а также Робин Гуду, пока ещё будущему.
«Будьте осторожны в пути, милорд. В Шервуде, знаете ли, всякое может случиться. Там это… Херны бродят. И Локсли на ветвях сидит».
«Высок и строен Робин Гуд, ему давно за двадцать. Довольно бегать по лесам и дурью баловаться».
…В сером полумраке занимающегося рассвета Робин направлялся к Чёрному озеру: странное голубоватое сияние вело его за собой. Густой туман стоял вокруг, но Робин не боялся, ибо провёл в Шервуде большую часть своей жизни. Когда перед ним открылась поляна с огромным дубом, сияние рассеялось, и до Робина донёсся хорошо поставленный мужской голос:
— Ну-с, так… Высок и строен Робин Гуд, ему… ему… Нет, пятнадцать — это мало. Вот проклятье, сколько же ему лет? Хорошо, попробуем с самого начала. В некотором царстве, в некотором государстве был-жил царь, по имени… мнэ-э… Ну, в конце концов, неважно. Скажем, мнэ-э… Генрих… У него было три сына-царевича. Первый… мнэ-э-э… Третий, понятно, был Ванюша-дурак, а вот первый?..
Артём к 
Юлия к 
Бог к 
Holly к 
Bahus к